Москва. Ненависть
22 октября, 2007
АВТОР: Глеб Давыдов
Дня три-четыре назад в моем путешествии (уже почти четыре месяца, как я уехал) наметился кризис. Я устал, заскучал по московским будням, по стабильному быстрому интернету и по домашнему комфорту, я перестал видеть смысл в наших бесконечных переездах с места на место, мне надоело скитаться и странствовать. Я захотел домой.
Меня вывели из этого состояния две вещи: стихотворение Бодлера «Плаванье», которое я помещу в конце этого поста, и довольно длительная интернет-сессия, в ходе коей я пообщался по аське и по скайпу с несколькими людьми, живущими сейчас в Москве, и прочитал несколько лайвджорналов своих московских знакомых.
Эта интернет-сессия живо напомнила мне о том, что такое Москва и почему (отчасти) я уехал оттуда. Хочу сразу оговориться, что может быть дело и не в самой Москве, а в том контексте, в той метафизической атмосфере, что охватила уже года два как этот, в общем-то, милый и приятный город.
Нынешняя Москва прочно сочетается для меня с такими образами, как скука, холод, серость, грязь, ненависть. Серое низкое небо, мрачные неулыбчивые люди, глядящие себе под ноги с сосредоточенностью кротов (а если друг на друга, то с ненавистью), грязный серый асфальт, постоянно носящиеся в наполненном нефтью воздухе мысли о том, как все достало, как получить зарплату повыше и повышение по службе и как хорошо будет выпить 200 грамм перед сном, посмотреть «Фабрику звезд», а утром – не просыпаться.
Только не нужно тут комментировать про отношение к миру и про то, что типа «измени себя», — все это не то. Я говорю об объективных вещах, а не об отношениях и отражениях… Что-то щелкнуло в Москве в 2004 году или даже раньше и переломилось… люди испугались, заболели, их охватила лихорадка забвения себя в потреблятстве… И еще: я вовсе не хочу этим постом исправлять кого-то или что-то, а просто констатирую факты, веду дневник на полях своего путешествия…
«Любая активность должна быть оплачена. Проще, если она будет оплачена деньгами». Так сказал мне «востребованный» (его слова) клубный промоутер Илья Миллер по аське. Он прав. Активность всегда оплачивается, любая. И когда деньгами – это, конечно, проще. Но когда только деньгами и всегда деньгами и больше ничем и никак, то это – ненависть, холод, серость и грязь. Отсутствие разнообразия, отсутствие солнца, отсутствие свободы.
Нет, я не хочу обратно в Москву. Я близко даже не хочу туда подъезжать. Может быть через год, но только не сейчас. Индусы, конечно, в массе своей – невероятные мудаки и те еще свиньи, но они хотя бы улыбаются… И к тому же сейчас я на море, лежу на песке, смотрю на фосфорицирующую пену лазоревого моря, пью свежие кокосы и ем спелые ананасы, и солнце греет меня, и впереди еще Андаманские острова, Таиланд, Сингапур, Китай, Монголия… Нет… Москва подождет. А там, глядишь, и переменится ветер.
Плаванье
[Максиму Дю Кану]
I
Для отрока, в ночи глядящего эстампы,
За каждым валом — даль, за каждой далью — вал.
Как этот мир велик в лучах рабочей лампы!
Ах, в памяти очах — как бесконечно мал!
В один ненастный день, в тоске нечеловечьей,
Не вынеся тягот, под скрежет якорей,
Мы всходим на корабль, и происходит встреча
Безмерности мечты с предельностью морей.
Что нас толкает в путь? Тех — ненависть к отчизне,
Тех — скука очага, еще иных — в тени
Цирцеиных ресниц оставивших полжизни —
Надежда отстоять оставшиеся дни.
В Цирцеиных садах, дабы не стать скотами,
Плывут, плывут, плывут в оцепененье чувств,
Пока ожоги льдов и солнц отвесных пламя
Не вытравят следов волшебницыных уст.
Но истые пловцы — те, что плывут без цели:
Плывущие, чтоб плыть! Глотатели широт,
Что каждую зарю справляют новоселье
И даже в смертный час еще твердят: — Вперед!
На облако взгляни: вот облик их желаний!
Как отроку — любовь, как рекруту — картечь,
Так край желанен им, которому названья
Доселе не нашла еще людская речь.
II
О ужас! Мы шарам катящимся подобны,
Крутящимся волчкам! И в снах ночной поры
Нас Лихорадка бьет, как тот Архангел злобный,
Невидимым бичом стегающий миры.
О, странная игра с подвижною мишенью!
Не будучи нигде, цель может быть — везде!
Игра, где человек охотится за тенью,
За призраком ладьи на призрачной воде…
Душа наша — корабль, идущий в Эльдорадо.
В блаженную страну ведет — какой пролив?
Вдруг среди гор и бездн и гидр морского ада —
Крик вахтенного: — Рай! Любовь! Блаженство! Риф.
Малейший островок, завиденный дозорным,
Нам чудится землей с плодами янтаря,
Лазоревой водой и с изумрудным дерном. —
Базальтовый утес являет нам заря.
О, жалкий сумасброд, всегда кричащий: берег!
Скормить его зыбям иль в цепи заковать, —
Безвинного лгуна, выдумщика Америк,
От вымысла чьего еще серее гладь.
Так старый пешеход, ночующий в канаве,
Вперяется в мечту всей силою зрачка.
Достаточно ему, чтоб Рай увидеть въяве,
Мигающей свечи на вышке чердака.
III
Чудесные пловцы! Что за повествованья
Встают из ваших глаз — бездоннее морей!
Явите нам, раскрыв ларцы воспоминаний,
Сокровища, каких не видывал Нерей.
Умчите нас вперед — без паруса и пара!
Явите нам (на льне натянутых холстин
Так некогда рука очам являла чару) —
Видения свои, обрамленные в синь.
Что видели вы, что?
IV
«Созвездия. И зыби,
И желтые пески, нас жгущие поднесь.
Но, несмотря на бурь удары, рифов глыбы, —
Ах, нечего скрывать! — скучали мы, как здесь.
Лиловые моря в венце вечерней славы,
Морские города в тиаре из лучей
Рождали в нас тоску, надежнее отравы,
Как воин опочить на поле славы — сей.
Стройнейшие мосты, славнейшие строенья, —
Увы! хотя бы раз сравнялись с градом — тем,
Что из небесных туч возводит Случай — Гений.. —
И тупились глаза, узревшие Эдем.
От сладостей земных — Мечта еще жесточе!
Мечта, извечный дуб, питаемый землей!
Чем выше ты растешь, тем ты страстнее хочешь
Достигнуть до небес с их солнцем и луной.
Докуда дорастешь, о, древо кипариса
Живучее? …Для вас мы привезли с морей
Вот этот фас дворца, вот этот профиль мыса, —
Всем вам, которым вещь чем дальше — тем милей!
Приветствовали мы кумиров с хоботами,
С порфировых столпов взирающих на мир,
Резьбы такой — дворцы, такого взлета — камень,
Что от одной мечты — банкротом бы — банкир…
Надежнее вина пьянящие наряды
Жен, выкрашенных в хну — до ноготка ноги,
И бронзовых мужей в зеленых кольцах гада…»
V
И что, и что — еще?
VI
«О, детские мозги!
Но чтобы не забыть итога наших странствий:
От пальмовой лозы до ледяного мха —
Везде — везде — везде — на всем земном пространстве
Мы видели все ту ж комедию греха:
Ее, рабу одра, с ребячливостью самки
Встающую пятой на мыслящие лбы,
Его, раба рабы: что в хижине, что в замке
Наследственном: всегда — везде — раба рабы!
Мучителя в цветах и мученика в ранах,
Обжорство на крови и пляску на костях,
Безропотностью толп разнузданных тиранов, —
Владык, несущих страх, рабов, метущих прах.
С десяток или два — единственных религий,
Всех сплошь ведущих в рай — и сплошь вводящих в грех!
Подвижничество, так носящее вериги,
Как сибаритство — шелк и сладострастье — мех.
Болтливый род людской, двухдневными делами
Кичащийся. Борец, осиленный в борьбе,
Бросающий Творцу сквозь преисподни пламя: —
Мой равный! Мой Господь! Проклятие тебе! —
И несколько умов, любовников Безумья,
Решивших сократить докучной жизни день
И в опия моря нырнувших без раздумья, —
Вот Матери-Земли извечный бюллетень!»
VII
Бесплодна и горька наука дальних странствий.
Сегодня, как вчера, до гробовой доски —
Все наше же лицо встречает нас в пространстве:
Оазис ужаса в песчаности тоски.
Бежать? Пребыть? Беги! Приковывает бремя —
Сиди. Один, как крот, сидит, другой бежит,
Чтоб только обмануть лихого старца — Время,
Есть племя бегунов. Оно как Вечный Жид.
И, как апостолы, по всем морям и сушам
Проносится. Убить зовущееся днем —
Ни парус им не скор, ни пар. Иные души
И в четырех стенах справляются с врагом.
В тот миг, когда злодей настигнет нас — вся вера
Вернется нам, и вновь воскликнем мы: — Вперед!
Как на заре веков мы отплывали в Перу,
Авророю лица приветствуя восход.
Чернильною водой — морями глаже лака —
Мы весело пойдем между подземных скал.
О, эти голоса, так вкрадчиво из мрака
Взывающие: «К нам! — О, каждый, кто взалкал
Лотосова плода! Сюда! В любую пору
Здесь собирают плод и отжимают сок.
Сюда, где круглый год — день лотосова сбора,
Где лотосову сну вовек не минет срок!»
О, вкрадчивая речь! Нездешней речи нектар!..
К нам руки тянет друг — чрез черный водоем.
«Чтоб сердце освежить — плыви к своей Электре!»
Нам некая поет — нас жегшая огнем.
VIII
Смерть! Старый капитан! В дорогу! Ставь ветрило!
Нам скучен этот край! О Смерть, скорее в путь!
Пусть небо и вода — куда черней чернила,
Знай — тысячами солнц сияет наша грудь!
Обманутым пловцам раскрой свои глубины!
Мы жаждем, обозрев под солнцем все, что есть,
На дно твое нырнуть — Ад или Рай — едино! —
В неведомого глубь — чтоб новое обресть!
Журнал "Перемены" в ВК >>
Вы можете поблагодарить редакторов Перемен >>
Я люблю Москву. Я с Московией одно целое, и меня не касается, что есть в ней негативного. Можно и в клетке быть свободным. А в Москве уж подавно. И ненависть проходит мимо когото другого, я только три раза вздохну всей душой, если около что заведется. И вам того же желаю
Глеб! Прекрасно выглядишь!Смотри в Китай,ты выживешь;)
зы. слушай, у меня тут была кома у компа, потеряла все секретки , которые ты мне оставил.А сейчас например нужна красная поляна и эльбрус. Как с тобой связаться насчёт фото? на фотоэдитор джимейл ком?
to Брусковой. Ну про МОСКОВИЮ то Вы загнули пожалуй))где Московия то?
Москау(именно по русски -как шоппинг и лакшери ) уже давно к сожалению((
Да конечно, москва для всех разная, для кого и Москау, для кого и лакшери. Согласна — не учла
Что за шняга, от путешествий не кто не умирал, разве с эльбруса свалишься — не тем отвяжешься, но ты же не скалолаз. Я уверена поэзия,тоска, сомнения и т.п. неотъемлимая часть путешествия, как впрочем и жизни.
«Я говорю об объективных вещах, а не об отношениях и отражениях… Что-то щелкнуло в Москве в 2004 году или даже раньше и переломилось… люди испугались, заболели, их охватила лихорадка забвения себя в потреблятстве…»
Почему то мне кажется это в тебе переключилось что то а не снаружи)
Когда я действительно падаю духом
примерно на два с половиной аршина
мне это скрывать трудно
но необходимо ибо иначе
окружающие начнут спасать.
Они пыжась дают ценные советы
как мне следует жить
Я (а я пожалуй более или менее знаю
что такое быть мною)
я сам едва-едва понимаю как мне жить моей жизнью
почему же другие в этом смыслят настолько?
Может я недоверчив слишком?
С ужасом думаю как однажды
дал совет в беду попавшему другу
которому бедолага, увы, последовал
и лишь через два потерянных года
сам пришел к противоположному.
А девочке которая из последних сил
ногтями вцепилась в края бездны
я сказал усталый: «Поверь
это пройдёт со временем»,
и она закричала: «Да что мне в этом?
Я сейчас адски страдаю».
Жалобная песня существует, чтобы ее слушали
и ни одна не нуждается в правке.
Я, тут, Брускова, — выподаю из контекста, а на самом деле потрясена тому, что проходят времена и нас они ни чему не поучают.
Глеб правильно пишет, «щелкнуло», может и раньше. Все творческое стало отходить, его стали давить, и в политике и в коммерции, гордо как буревестник стала веет потреба, зрелища и хлеба — добытчество.
Но это все снаружи. Человек может от этого страдать, но он не должен от этого ломаться. И что бы ты не искал не будет найдено — оно всегда впереди, только приближение, догадка или чувство.
И до этого люди писали в стол и читали стихи друг другу. потому что в целом это было просто запрещено. Но какое упоение они от этого находили. Глеб ты пишешь правильные веши, но не ищи выхода, он внутри твоего самосознания. Удачи
Гумилев Николай ШЕСТОЕ ЧУВСТВО
Прекрасно в нас влюбленное вино
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва измучившись, нам насладиться.
Но что нам делать с розовой зарей
Над холодеющими небесами,
Где тишина и неземной покой,
Что делать нам с бессмертными стихами?
Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.
Мгновение бежит неудержимо,
И мы ломаем руки, но опять
Осуждены идти всё мимо, мимо.
Как мальчик, игры позабыв свои,
Следит порой за девичьим купаньем
И, ничего не зная о любви,
Все ж мучится таинственным желаньем;
Как некогда в разросшихся хвощах
Ревела от сознания бессилья
Тварь скользкая, почуя на плечах
Еще не появившиеся крылья;
Так век за веком — скоро ли, Господь? —
Под скальпелем природы и искусства
Кричит наш дух, изнемогает плоть,
Рождая орган для шестого чувства.
1921
Для и чего;Тема только началась, а уже все замолчали.
У меня в серванте…
— сервант это такой помпезный стеклянный шкаф.
Все Петербуржцы держат у себя в квартирах серванты. Потому что, каждый коренной Петербуржец, чувствует себя причастным к эрмитаж у.
А зеркальный идеально блестящий с стеклянными дверцами шкаф это мини эрмитаж на дому.
Так вот у меня в московском серванте лежит бабочка.
Я её подобрала, когда она уже уснула, в надежде на то, что зимой станет теплей в душе, глядя на кусочек лета, который когда-то порхал…
сервант — это такая мерзость, которая оказалась в доме непонятно как, а выкинуть её лень. вот и стоит эта мерзость, собирает пыль и мешает.
Я о крылышках с узором райским,а шкаф — это токая же аллегория только искусственного рая. У меня и буфета даже нет.
Боже, неужели слова, понимаются и воспринимаются только как цифры?!
ну мной да. слова — набор байтов, которые значат то, что значат, а не аллегории и исскуственные раи.
ПОЧЕМУ ЧЕЛОВЕК НЕ ДОВОЛЕН СОБЫТИЙНЫМ СОСТОЯНИЕМ СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ, ПОЧЕМУ ЕМУ ВСЕ ВРЕМЯ, ЧТО-ТО НЕ ХВАТАЕТ.
Отчего с утра хочется больше успеть, а к вечеру все равно ждет немного разочарования.
Если бы мы мыслили уравнениями и формулами, если бы под каждым действием и словом не скрывалось много смыслов и трактовок и разгадок и загадок. Если бы мир был так прост как сложение и вычитание, нам бы , помнящим о раи и стремящемся к усовершенствованию не было бы место ни тоски ни ненависти. Было бы просто и хорошо. Не нужен шкаф,а он действительно не нужен, и все решено. А дело то не в шкафе.
Мы видим друг друга только снаружи — да мы все похожи, и да же внутри, хотя вот слова для меня это не набор байтов. И все же, мы должны как-то сыграть партию, и выиграть, то есть не только разгадать,но и пре угадать
Ну а с другой стороны … «Мысль, высказанная, есть ложь..»
Но наверное это уже совсем о высоком, например о любви или о боге.
Вообще наверно ненависть и депрессия — двигатель движения вперед к новому и более совершенному. Привет всем
…Жизни мышья беготня…
Что тревожишь ты меня?
Что ты значишь, скучный шёпот?
Укоризна, или ропот
Мной утраченного дня?
От меня чего ты хочешь?
Ты зовешь или пророчишь?
Я понять тебя хочу,
Смысла я в тебе ищу…
Пушкин
Брускова романтик.
ну и не говори, херню какую-то пишут.
)
“Я говорю об объективных вещах, а не об отношениях и отражениях… Что-то щелкнуло в Москве в 2004 году или даже раньше и переломилось… люди испугались, заболели, их охватила лихорадка забвения себя в потреблятстве…”
Глеб, У меня более оптимистичный взгляд на нашу «московскую погоду», и, хотя сейчас в Москве под ногами грязь, а вокруг серость и солнышка нет, но, мне же кажется (это, если можно так сказать, мой объектив), что все как раз с точностью до наоборот (хотя не беру в расчет какой-то определённый промежуток времени). Вокруг стало намного больше добрых лиц, теплых улыбок, сочувствия, на порядок меньше злобы и раздражения. А самое главное, как мне кажется, появилось атмосфера любви и добра, которую ты не почувствовал, не разглядел здесь у нас.
Щелкнуло, мне кажется раньше, в 90-х, в тех очередях за сахаром и маслом по талонам, когда люди падали в обморок, а в магазинах ничего не лежало, кроме ржавой селедки и …тетрадей в косую линейку (тебя, скорее всего это не коснулось по возрасту). Вот тогда и было много злобы, даже ненависти друг к другу, жадности. И вдруг, нам, людям, открылось что-то, смогли посмотреть на это другими глазами, преодолеть всю эту накатившуюся грязь, взглянуть вглубже.
Даже тот факт, что появилось у нас намного больше людей (молодых), подобных Вам (тебе), думающих не только о том, ЧТО и КТО вокруг (и почём это :-))), а и о том, ЧТО внутри и КАК к этому всему относиться и стоит ли что-то менять ВНУТРИ себя и, если удастся, ВОКРУГ.
А потребительство… это не самое большое зло на свете. Почему бы людям, которые никогда ничего не имели в материальном плане, не побаловать себя хоть какой-то иллюзией комфорта, хоть какими-то взрослыми игрушками. Хоть какой-то.
Не стоит «судить» строго за это.
Иной раз едешь усталая, раздраженная в метро, напротив такие же усталые хмурые лица… Попробуй улыбнуться, просто так… или пошутить по пустяковому поводу, и все сразу изменится. Вот увидишь.
Возможно, я не совсем поняла тебя (проблема «отцов и детей»), но как смогла выразила то, что вижу сейчас вокруг себя.
Москва шлет тебе теплый привет. Приедешь, увидимся.